– Знаем мы твои обстоятельства! – воскликнул Хеймо и хлопнул Алана по спине. – Терзаешься муками ревности, пока белокурая Вульфгет раздаривает всем улыбки.
– Вульфгет? – удивился Роб. – Я и не знал, что тебе она нравится. Ты всегда с таким мрачным видом говоришь с ней.
– Как мне не быть мрачным? Этой бессердечной кокетке доставляет удовольствие мучить меня!
– Вульфгет – бессердечная?! – воскликнул Роб и даже вскочил на ноги. – Не могу слышать о ней такое! Она самая добрая, самая терпеливая из девушек.
– Конечно. Ты притворялся, будто страдаешь от ран, чтобы заставить ее суетиться вокруг себя!
– Рана в живот – не шутка! Я мог умереть!
– Уж лучше бы ты умер, болван! Тогда бы Вульфгет наконец заметила меня!
– Черт возьми, вы похожи на двух псов, подравшихся из-за лакомой кости! – вмешался в разговор Жобер. – Если вы ссоритесь из-за этой девчонки, то, клянусь, она вам обоим не достанется. Выдам ее замуж за того, кто не живет в Оксбери. Как это вам понравится?
Оба рыцаря сразу же взяли себя в руки.
– Я не хотел задеть тебя, Алан, – сказал Роб. – Вульфгет мне нравится. Но у меня и в мыслях не было жениться на ней. Если ты хочешь добиться благосклонности Вульфгет, я не буду стоять у тебя на пути. Но позволь дать совет: если ухаживаешь за девушкой, не надо ходить вокруг нее с унылым и мрачным видом. Лучше постарайся быть веселым и любезным.
– Я пытаюсь. Но когда вижу ее с тобой, все приятные слова исчезают.
– Ты еще не говорил об этом с Эдивой? – спросил Жобер. – Думаю, она сможет тебе помочь.
– Как мне просить об этом Эдиву, если я наговорил о ней столько гадостей? – спросил Алан.
– У Эдивы доброе сердце. Она понимает, что ты не хотел ей зла, – улыбнулся Жобер.
Когда мужчины закончили трапезу, их провели через заснеженный двор в приготовленные для них покои. Жобер лег на жесткую койку и сразу провалился в сон.
Утром Жобер поблагодарил священника и направился к монастырским воротам, где его ждали рыцари вместе с Эдивой. Жобер поцеловал ее в щеку и быстро отстранился. Ему предстояло путешествие верхом на одном коне с ней, и он совсем не хотел заранее разжигать свое воображение!
Жобер помог Эдиве сесть на коня, потом взобрался сам. Покинув монастырь, они выехали на заснеженную дорогу. Он услышал, как она вздохнула.
– Ты устала, любовь моя? – спросил он.
– Нет, мне сейчас хорошо. За последние дни я совсем измучилась. Каково было думать, что тебя нет в живых?!
Он наклонился к ее уху и тихо сказал:
– Мне ли не знать этого? Мысль о том, что я потерял тебя, приводила меня в такой ужас, что мне не хотелось жить дальше.
Она ласково погладила его по щеке.
– Теперь, когда мы одержали победу над всеми врагами, никто у тебя не отберет Оксбери, пока жив король Вильгельм.
Жобер помрачнел:
– Я не успокоюсь до тех пор, пока Валуа не понесет наказание. Во всех наших бедах повинен он.
– Но мои братья тоже во многом виноваты.
– Думаю, они давно прекратили бы сопротивление, если бы не получали указаний и денег от отца Рейболда.
– Неужели священник использовал их, чтобы помочь Валуа отобрать у тебя Оксбери?
– Именно так. Мне кажется, это он убедил их напасть на крепость, пока мы были в Лондоне.
– А потом священник и Голда предали их? Жобер кивнул:
– Отец Рейболд хотел, чтобы мятежников взяли в плен. И чтобы я повесил их. А ты, конечно, не простила бы мне этого.
– Но у него ничего не вышло.
– Да. И тогда он помог им бежать, чтобы они убили меня по пути в Лондон.
Эдива отстранилась от Жобера и взглянула ему в лицо.
– Я этого не знала! Хеймо сказал мне, что Элнот в безопасности, а Годрик и Бьернвольд сбежали. Но я не знала, что кто-то из них покушался на твою жизнь.
– Да, Элнот в безопасности, а Годрик и его товарищи бежали. Но Бьернвольд... – Жобер запнулся. А вдруг, когда Эдива узнает, что он убил ее брата, исчезнет теплота и нежность их отношений? – Бьернвольд пытался перерезать мне горло. Не сомневаюсь, что он делал это по наущению отца Рейболда.
Эдива молчала.
– Мне удалось вырваться из его рук, но я не мог позволить ему скрыться. Я... я выхватил кинжал и убил его.
Эдива продолжала молчать. Жобер совсем приуныл. Не мог же он признаться ей, что метнул кинжал в Бьернвольда, когда тот убегал.
Наконец Эдива тихо сказала:
– Бьернвольд мой брат. Но мое сердце принадлежит тебе, а не ему.
Жобер крепко прижал ее к своей груди. Помолчав, она заговорила снова:
– Отец Рейболд поплатился за свое предательство. А как же Голда? Она тоже предала... Я понимаю, тебе трудно решать... ведь она была твоей любовницей...
Жобер удивленно посмотрел на Эдиву:
– Моей любовницей? О чем ты?!
– Я видела вас вместе однажды утром, – с укором произнесла Эдива. – Голда сама сказала мне, что спит с тобой. Она много чего порассказала!
Жобер, не удержавшись, рассмеялся:
– Эдива, ты так доверчива! Я уже говорил тебе, что женщины, подобные Голде, меня не привлекают. Да и зачем бы мне было связываться с ней, когда рядом была ты?
– Ну, тогда ты меня еще не мог заполучить. Жобер почувствовал, как напряглось ее тело.
– Любовь моя, – сказал он, уткнувшись лицом в ее шелковистые волосы, – не знаю, что было бы со мной, если бы ты продолжала относиться ко мне холодно. Я чуть с ума не сошел от желания.
– Удивительно, что ты не взял меня силой. Большинство ваших мужчин не церемонятся с саксонками.
– Я был воспитан по-другому, Эдива. Меня учили относиться к женщинам уважительно.
– Даже к таким злым мегерам, как я? Он рассмеялся и поцеловал ее в щеку.
– Именно страстность твоей натуры делает тебя такой восхитительной!
Он прижал ее к себе, наслаждаясь тем, что она рядом.
Его жена.
– Скоро ты родишь мне сына. Такого же красивого, как ты сама, – мечтательно произнес Жобер.
– Откуда ты знаешь, что я рожу тебе сына?
– Ты обязана это сделать. Иначе я не смогу сдержать данное королю обещание – назвать своего первенца в его честь. Было бы странно назвать дочь Вильгельмом.
Эдива рассмеялась.
– Мы выберем самые лучшие имена для своих детей – мальчиков и девочек.
Ему очень нравилось разговаривать с женой, мечтать о будущем. Всю дорогу до Оксбери они обсуждали, что необходимо изменить в крепости, каким должен быть их новый замок...
– Леди Эдива... Я должен попросить у вас прощения.
Эдива с трудом сдержала улыбку. Она догадывалась, что Алан долго обдумывал, с чего начать разговор.
– Ты прощен, Алан, – ответила она.
Он бросил на нее удивленный взгляд:
– Я наделал много ошибок.
– Как и все мы.
